Оренбургский областной театр показал «Зойкину квартиру» Михаила Булгакова

Под занавес уходящего сезона в афише Оренбургского областного театра кукол появилось новое название – спектакль для взрослых по пьесе Михаила Булгакова «Зойкина квартира». Постановка приурочена к двум юбилейным датам: 130-летию со дня рождения Михаила Булгакова и 95-летию со дня первого показа спектакля в студии Вахтангова, для которой, собственно, пьеса и была написана.

 В рай через притон?

Булгаковское произведение имело непростую судьбу, что, впрочем, для этого автора не ново. Пьесу то запрещали, то разрешали благодаря заступничеству Сталина. Но в конце концов запретили надолго — до перестроечных лет. Когда табу было снято, ее начали ставить и столичные, и провинциальные драматические театры. Но на сцене театра кукол опальная пьеса появилась впервые. Так что Оренбург впереди России всей.

Действие происходит в период нэпа. Главная героиня — 35-летняя Зоя Пельц открывает в своей квартире швейную мастерскую, под прикрытием которой устраивает дом свиданий. Сомнительный бизнес новоиспеченной коммерсантки развивается успешно. Однако ее цель не обогатиться, а заработать деньги, чтобы начать новую жизнь в Париже. В родной стране, раскуроченной революцией и Гражданской войной, ей места нет. Заказывая Булгакову пьесу, автора просили написать водевиль, показывающий средствами сатиры нэповское дно во всей его неприглядности. Но у Михаила Афанасьевича получилась, по собственному признанию, трагическая буффонада, а вовсе не водевиль.

И режиссер оренбургской постановки, заслуженный артист России Вадим Смирнов, работавший в тандеме с известным театральным художником Сергеем Таракановым, очень чутко уловил посыл автора. В его прочтении пьеса Булгакова – трагифарс, история нравственного выбора с трагической развязкой. Ведь превратив свою квартиру в дом свиданий, Зойка не сомневалась, что для достижения заветной цели – возродиться в Париже, как в раю, все средства хороши. Но в рай через притон путь заказан.

Неглиже с отвагой

Дом свиданий, притон – чувствуете, как можно разгуляться на этой «клубничной» теме да в наше время, не знающее никаких моральных препон? Но в спектакле нет ни грана пошлости.

Великолепная Елена Смирнова, играющая Зойку, актриса чувственная. Мы помним ее Саломею в одноименном спектакле белорусского режиссера Олега Жюгжды, в котором она очаровывала не только царя Ирода, но и зал звуками своего волшебного голоса. В ее Зойке тоже в огромной степени присутствует женское начало. Но оно очень благородно. Даже в сценах, где хозяйка с горничной Манюшкой, блистательно сыгранной Анастасией Зориной, демонстрируют парижские модели нарядов перед главным клиентом своего заведения коммерческим директором треста тугоплавких металлов Гусем-Ремонтным. Это «неглиже с отвагой» скорее не обольщение, а борьба за выживание. Филигранно сделан Андреем Гордеевым образ обаятельного мошенника Аметистова. В этом персонаже угадывается прообраз «великого комбинатора» Остапа Бендера – тоже со своей заветной мечтой о «белых штанах», но, правда, не в Рио-де-Жанейро, а на Лазурном берегу Франции.

Глядя на работу артиста Ивана Панина, представившего Гуся-Ремонтного, и еще трех персонажей, трудно поверить, что он вошел в спектакль за неделю до премьеры. Образ большого начальника, ворочающего большими делами и большими деньгами, в финале поражает своей трагичностью. И начинаешь понимать, что внутри каждого негодяя находится человек. И главное, начинаешь ему сочувствовать.

В создании спектакля также принимали участие балетмейстер – заслуженный артист России Сергей Тишков и композитор – музыкант, джазмен Виктор Расовский.

Премьера ожидалась в прошлом году, но из-за пандемии была отложена. Зато состоялась на родной обновленной сцене Оренбургского театра кукол.

Не со своим братом связался!

Не раз вспоминал эту крылатую фразу Вадим Смирнов, взявшись за булгаковскую пьесу. Ни перед Островским, ни перед Гоголем, ни даже перед Пушкиным, когда он ставил их произведения на «кукольной» сцене, у него не было такого трепета, как перед Булгаковым. Говорит, когда брал в работу «Зойкину квартиру», не осознавал, насколько это многослойное — «космическое» произведение. Работа с актерами заняла всего три месяца. А вот «внутренняя» работа шла три года – медленно, через тернии и сомнения. Концепция спектакля менялась трижды. Но с самого начала режиссеру было ясно, что это история о судьбе женщины, загнанной в рамки чуждого ей мира и доведенной до отчаяния, почти до сумасшествия. Потому, по одной из его версий, действие должно было происходить в сумасшедшем доме. Но месяца за три до премьеры Смирнов отказался от этой концепции.

Хотя тень сумасшествия все-таки витает над «Зойкиной квартирой». Спектакль не в трех актах, как написана пьеса, а в одном. Режиссеру хотелось сделать действие стремительным, как бред сумасшедшего. Ведь это очень страстная история. Для предельной динамичности были убраны многие персонажи пьесы.

— Хотелось сконцентрироваться на центральных линиях, на борьбе троих обитателей Зойкиной квартиры и людей системы, — признается создатель спектакля. — И показать, как система начинает разобщать этих троих. Как сама расслаивается, принимая разные личины, что, в общем-то, в духе Булгакова.

Поскольку Булгаков — автор непростой, на прогоне не обошлось без дьявольщины. Полетела аппаратура. Но Смирнов не склонен сваливать это на автора. Думает, что виной тому – элементарное разгильдяйство.

— А дьявольщина заключалась в том, что я думал — свихнусь, — признается режиссер. — И если честно, готовился к провалу.

— А вот и зря. Мне кажется, спектакль получит долгую и счастливую жизнь. И Михаил Афанасьевич, был бы, по-моему, доволен.

— Михаил Афанасьевич, конечно, доволен: он всласть надо мной поглумился, — смеется режиссер.

Наталия Веркашанцева