Забытый рай. Как Малявин малевал, а Репин ел репис

Однажды осенью мы с туристами поехали в село, связанное с именем художника Филиппа Андреевича Малявина (10 (22) октября 1869 г. – 23 декабря 1940 г.). Решили просветиться. Спроси сегодня — знаете ли, что в Оренбургской области есть место, где в простой крестьянской семье родился талантливый живописец, который свои картины на Парижской выставке выставлял? Родился вот тут у нас, а похоронен в Ницце, во Франции! Чуть не стал монахом, бывал на Афоне, писал же потом смеющихся баб в красных сарафанах, да дедов с бородой, которыми восхищались европейцы.

А Николай Угодник смотрит прямо в сердце

К Малявину, единственному из своих учеников, приезжал сам великий живописец и учитель Илья Репин. Сидели они по холодку утром на пригорке возле старой церкви. На ее стенах были изображены райские сцены — белоснежные восхитительные голуби, Ева с яблоком в руках стояла, прикрывшись волосами, а грустный коварный змий с удивленно-смешным лицом сползал в своем удивлении наземь. Говорят, что старую Казанско-Богородицкую церковь в селе Казанка Бузулукского района расписали Репин и Малявин, или их ученики. До того вдохновенные красивые росписи, а Николай Угодник со стены смотрит тебе прямо в сердце! Художники вот так и проводили время: плэнеры, купание в Погромке, баня… Вечером пили чай с вареньем из реписа, да писали с натуры красоту нашей русской природы и русских лиц.

Погоды на момент нашего отправления в путешествие стояли на удивление прекрасные, сухие и не холодные. Но так далеко никто из туристов, да и я сама, еще не забирались. Порой казалось, что едешь-едешь среди нашего обычного пейзажа — высохшие степи да перелески, да и заблудишься. Дорога временами грунтовая, виляет мимо сел и деревень, где три дома, где тридцать три, а навигатор тут плохо работает. И по карте видно, что за Казанкой — еще одно село, а далее — пустота. Будто край земли. Поэтому наш шофер сказал, что вот режь его, а он больше в эти края не поедет.

А края-то поэтические, художественно-красивые. К сожалению, мы узнали, что Казанки больше нет. Село оптимизировалось. Вначале исчезла школа, потом стали жители потихоньку покидать свои родные места. Потом свет отрезали. Все равно никого нет. И вот дома остались стоять, будто люди ушли только что — печки есть, красный угол в избе, стул, а на нем картина, сарайки, корытце для свиней и солнце просвечивает через воротца. А никого нет. Может быть, течение времени вымыло отсюда людей?

Ломоносов от живописи

Сопровождать нашу экспедицию взялась Элеонора Михайловна Артамонова — краевед, директор школы в Казанке. Она живет в Суворово, которое теперь взялось сохранять память о великом земляке. К сожалению, в Казанке уже нет избы художника Филиппа Малявина, но есть место, где она стояла. Элеонора Михайловна вначале завела нас в Суворовскую среднюю школу. Именно тут теперь располагается своеобразный музей старинного быта, где один уголок посвящен великому земляку Малявину. Мы с интересом осмотрели экспозицию, прослушав лекцию Артамоновой о художнике. Малявина называют Ломоносовым от живописи, потому что талант, самоучка. «Я бегал собирал угли, – вспоминал Малявин потом, – и рисовал везде – на стенках, на колесах, на воротах и даже на золе». А вдохновлял его дед — резчик по дереву. Мальчонка был сообразительным, хватал все на лету, местный фельфебель обучил его грамоте, а так как картин кроме икон в церкви и дома не видывал, то проникся духовной живописью. И до того проникся, что, увязавшись за путешествующим монахом, ушел пешком на Афон. И хотя родители вздыхали и охали, вся деревня собирала средства на путешествие юному таланту, который стал послушником в Свято-Пантелеймоновом монастыре. В мирскую жизнь Малявина вытащил скульптор Беклемишев, который посетил Святую гору и настолько был поражен работами Малявина, что упросил монахов отпустить живописца. Помог ему позже поступить в Академию художеств в Петербурге, а на первое время поселил у себя дома.

Как он покорил Париж

Не стану пересказывать всю потрясающую биографию Филиппа Андреевича, скажу лишь, что он покорил Париж своими русскими крестьянскими бабами — хохочущими, выходящими из бани, смотрящими как царицы. А эти строгие, почти старообрядческие лица старух? А мужчины из Казанки, похожие то ли на Пана, то ли на Чехова? Художник Грабарь, его сокурсник по мастерской Ильи Репина, где Малявин продолжил обучение после реформы в Академии, вспоминает, как тот создавал его портрет: «Однажды он принес свой ящик с красками и, подойдя ко мне, просил попозировать ему для портрета. Я только что укрепил на мольберте подрамник высокого и узкого формата с новым холстом, чтобы начать этюд натурщика. Малявин попросил у меня взаймы подрамник и в один сеанс нашвырял портрет, который произвел сенсацию в Академии. Портрет был закончен в один присест, и это так всех огорошило, что на следующий день сбежались все профессора смотреть его; пришел и Репин, долго восхищавшийся силой лепки и жизненностью портрета».

Малявин буквально закрутил, завертел весь мир в своей карусели алых сарафанов, чистых и открытых человеческих лиц с выражением неподдельной искренности, которая всегда в цене. Весь мир восхитился и выдохнул «Красота!», глядя на портреты простых людей из Казанки. И вот академик с солидными гонорарами — от Парижа … до портретов Ленина. Да, да. Мы все успели. Гений же. Умер Малявин в Ницце, а, наверное, очень хотел в Казанке.

Мы стоим на берегу волшебной речки Погромки, которая вся заросла ряской. Длинные сучья раскидистых деревьев спускаются к самой воде, и кажется, что сейчас посередине этой сказочной речки появится лодка, в которой сидит Малявин с кисточками в руке.

Мы сфотографировались у памятного знака, установленного в честь Филиппа Малявина при въезде в Суворовское. На душе было так светло и грустно! Увидели синее небо, белые облака, а в Казанке сарай с чудной крышей. Как оказалось, эти сочленения называются «ласточкин хвост». В щелку между бревнами я разглядела росписи — какие-то пальмы, невиданные птицы с удивленными красивыми глазами расхаживали по старому белесому дереву. Это бывшие бревна церкви. Ее раскатали. А на месте дома Божия в советское время сделали танцплощадку.

Видимо поэтому сегодня Казанки нет…

Глава села Суворовское Сергей Владимирович Дивеев (на котором тут все держится, от экономики до культуры) открыл нам ключом сарай, скатанный из бревен деревянной бывшей церкви. Мы зашли и замолчали, пораженные красотой, которая может пропасть совсем.

Филипп Малявин был очень набожный. А его церкови больше нет… И теперь в Казанке никто не смеется, а раньше художник рисовал смеющихся людей — баб в сарафанах, прыскающих в кулак и закрывающихся рукавом. Красные щеки, искры в глазах. Заплакал бы он сегодня, увидев пустые избы? Наверное, да, ведь детство в сердце любого человека занимает важное место.

Чтобы немного скинуть грусть, мы вышли на воздух и попали на мастер-класс замечательного бузулукского художника Александра Побежимова, который специально приехал в Казанку, чтобы вспомнить Малявина, а еще помочь нам зарисовать виды деревни себе на память. И мы очень старались. Побежимов сам набросал чудесный графический этюд со старой избой. Сергей Владимирович Дивеев накормил нас в сельской столовой настоящими, не магазинными пельменями от знакомого фермера. Теплый прием в сельской глубинке был словно организован самим художником, который радовался, что его не забыли!

Мы много говорили о том, что необходимо помнить себя и свою историю, иначе исчезнем, как Казанка. И чтить это великое место, принесшее Оренбургской земле всемирную славу, чтобы тропа не заросла совсем.

Вера Арнгольд