Возраст не помеха. История 102-летней оренбурженки-ветерана

В моем детстве фронтовики бодро шагали 9 Мая большой колонной, а блестевшие на солнце награды создавали дополнительное ощущение праздника. Сыну тоже еще повезло — видел их на гимназических мероприятиях, а в День Победы можно было пойти в парк к Вечному огню и, встретив там пожилых людей в орденах и медалях, говорить им «Спасибо» и «С праздником!». Увы, сегодня самым молодым ветеранам уже хорошо за 90. Их здоровье не располагает к прогулкам, да и пандемия вынуждает остерегаться лишних контактов.

Но 101-летняя участница войны оренбурженка Анна Степановна Горшкова согласилась пообщаться с журналистами «Южного Урала». 9 мая на площади Ленина ее не было — как ни уговаривали организаторы торжеств, такое мероприятие ветерану уже не по силам. А мы в канун праздника сами нагрянули к ней в гости. Чтобы поблагодарить, поздравить и, конечно, расспросить — и о войне, и о том, как после Победы это поколение страну поднимало. Удивительно, но память у Анны Степановны до сих пор прекрасная, а если что и забывается, так дочка Римма Аркадьевна, не раз слышавшая рассказы родителей, поправляет.

Лучше фронт, чем окопы

О начале войны Анна узнала… в лесу. Родом она из деревни Солдатчино Тамбовской области. После педучилища их выпуск раскидали по разным сельским школам — днем молодые педагоги занимались с детьми, вечерами ликвидировали безграмотность взрослого населения. Отработала год — приехала в отпуск в райцентр Кирсанов, куда почти вся семья уже перебралась. Ранним воскресным утром пошли они с мамой в родную деревню — благо недалеко. Привычная дорожка пролегала через лес. Идут не спеша, вдруг слышат позади плач. Остановились. Догоняет их женщина и сквозь слезы: «Война началась!» — «Какая еще война?» — «Да в городе по радио сейчас сообщили!»

На фронт Аня не собиралась, но в Кирсанове для нее работы не нашлось. В райкоме комсомола предложили идти рыть окопы. Она подумала и… попросилась на фронт. «Думаете, патриотка такая была? — смеется Анна Степановна. — Мне просто окопы рыть не хотелось!»

В ту пору в их краях доукомплектовывали 36-ю авиационную дивизию, и девушку приняли в 673-й батальон аэродромного обслуживания. Успела побыть заведующей столовой, связисткой на коммутаторе. Но вскоре в штабе освободилось место заведующего делопроизводством — занимавший его мужчина добился отправки на передовую. А с образованием Ани ей как раз бумаги в руки.

Волосы дыбом — это больно

Война у каждого своя. Анна Степановна не видела танковую атаку, не пригибалась под пулями — аэродром же всегда позади линии боя. Однако фашистские бомбардировщики к ним порой залетали. Советские летчики сразу поднимали машины в небо и навязывали противнику бой. Но, когда он успевал скинуть боеприпасы, в укрытии, где девушка продолжала работать, все дрожало, с потолка и стен сыпались земля и трава, и Аня думала, что окажется заживо похороненной.

«На войне не трудно, на ней страшно», — вздыхает Анна Степановна. Однажды уже в Польше во время ночной бомбардировки она не пошла в убежище, осталась в постели, и тут ее окно ярко осветилось, и снаружи — бах! бах! Похоже, совсем рядом снаряды легли. Впрочем, и эту историю ветеран вспоминает с долей иронии: «Вот тогда я поняла, что такое — волосы встали дыбом. Это очень больно!»

Анна Степановна рассказывает, что летчики были культурные и образованные люди, с которыми приятно общаться, а по вечерам — танцевать. Вот только из полетов они не всегда возвращались. А хоронили их в закрытых гробах. Когда авиадивизия еще на Тамбовщине стояла, погиб летчик из местных — его мать узнала, приехала, просила гроб открыть. «Но что бы она там увидела? После падения самолета и взрыва ничего уже не разобрать».

В армии без учета никак

Днями напролет Анна строчила бумаги — приказы, строевые записки… О каждом в батальоне требовалось сообщить — когда поступил, где служил прежде… А как в армии без учета? Всех же надо обмундированием обеспечить, на довольствие поставить. Пока командир составленный Аней документ не подпишет, повар продукты не получит. Ближе к концу войны описания стали подробней. Девушке объясняли: после Победы возьмутся дети отцов искать — по этим запискам сразу будет понятно, почему папа не вернулся, где остался.

Конец войны батальон встретил в Польше, в городке Радзымине. Когда пришла весть, что подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии, сразу — пальба, крики «Ура!»… До возвращения домой Анне было еще далеко. Она по-прежнему работала, оформляла архивы.

Ветеран объясняет, что контакты с местным населением запрещались, но вообще поляки относились к красноармейцам нормально. Хотя уже после окончания войны был в Радзымине трагический случай. Один из связистов вышел с дежурства, а на завтрак не явился. Двое суток его искали по окрестным лесам и подземельям, потом отчаялись, а еще дня через три им подбросили искалеченное тело солдата. Кто над ним поиздевался, поляки или уцелевшие немцы, выяснять было бесполезно.

Домой Анна Степановна попала лишь в 1946-м, когда сдала в Москве все документы и последними — штабные печати.

Фото на столе

Ее будущий муж, Аркадий Сергеевич, демобилизовался раньше. Он служил в морской пехоте, в 1943-м был тяжело ранен, долго пролежал в госпиталях и вернулся в родную и для него Тамбовскую область инвалидом — перебитая нога не слушалась. С работой проблемы не было. Еще до войны Аркадий Горшков получил специальность техника-строителя, и его сразу взяли к себе местные энергетики. С больной ногой он мотался на велосипеде по деревням, где появлялись подстанции, монтировались электрические сети.

Найти невесту для молодого красивого фронтовика тоже наверняка проблемы не составляло, тем более что после войны мужчин не хватало. Однако в Кирсанове Аркадий снимал комнату у Аниной тети и, когда в первый раз увидел молодую женщину, недавно вернувшуюся из Польши, решил — это судьба. Анна долго не воспринимала ухаживания всерьез. Она была хороша собой, но еще в дивизии привыкла сразу переводить все отношения с мужским полом в дружеские. Когда Аркадий в присутствии ее мамы и сестер предложил расписаться, очень удивилась. После ухода жениха семейный совет постановил: пора Анне замуж.

Это было в 1948-м. Аркадия Сергеевича не стало в 2006-м. То есть 58 лет они прожили вместе! Анна Степановна уверяет, что даже поводов для ревности никогда не возникало. И дочка Римма Аркадьевна подтверждает: «Между родителями царило полное доверие». А на столике Анны Степановны в рамочке — фото, где она и муж по-прежнему молодые…

Пенсия может подождать

Из Кирсанова в Оренбург Горшковы перебрались еще до рождения детей. Совершенно случайно: приехали к тете Аркадия. Остановились у нее, утром супруг Анны пошел прогуляться и… пропал. Вернулся вечером. Где был? На работе. Оказалось, неподалеку в нескольких комнатах расположилась контора «Оренбургэнерго». Аркадий остановился с людьми поговорить, а те, узнав о его специальности, потащили приезжего на стройку. На другой день уже накричали: «Где ходишь, почему не на объекте?» — «Так я у вас даже не оформлен!» — «А, ну это быстро» — и повели в отдел кадров. Сразу дали семье жилье, пусть временное, пообещали и с постоянной квартирой быстро вопрос решить, хотя на тот момент немало фронтовиков в очередях на жилье стояло. Очень уж нужен был энергетикам специалист такого рода.

Римма Аркадьевна рассказывает, до 75 лет он работал, хотя и инвалид войны. Строились третий и четвертый блоки Сакмарской ТЭЦ, а поскольку Горшков вел авторский надзор от алма-атинского института, за ним приезжали и под руки забирали: мол, посмотрите, пожалуйста, в чем проблема, машина вас ждет!

Анна Степановна не обладала такой уникальной специальностью, для преподавания в городской школе после войны ее знаний было маловато, но она тоже занималась важным делом — воспитывала детей. И двоих своих — Игоря и Римму, и огромное количество чужих. Потому что как устроилась воспитателем в детсад, так, шутит, на пенсию из садика и ушла. Впрочем, она тоже и после достижения заветного возраста продолжала трудиться, закончила, только когда у Риммы родилась Наташа и потребовалось с внучкой нянчиться.

Дети пошли по стопам отца: Игорь выучился на энергетика в столице, там и остался, Римма — в Оренбурге, инженер-строитель. Оба продолжили работать и на пенсии. Внуки с маленькими правнуками сейчас в Москве и за границей. Анна Степановна вздыхает — вот бы правнуков понянчить!

Рецепт долголетия

101-летнего ветерана явно не раз спрашивали о секрете ее долголетия, потому отвечает она не раздумывая:

— Во-первых, труд! Неважно, какой. Писать и детей воспитывать — тоже. Хотя я и на даче тридцать лет отработала. Как выходные, так мы с Аркадием Сергеевичем и Риммой туда ехали. Во-вторых, я никогда даже не нюхала водку. Пока муж был жив, сын иногда приезжал с бутылочкой очень хорошего вина. Налили за приезд — и хватит. В-третьих, я сроду не курила. Еще важно не переедать. Вообще, я на диете никогда не сидела, а как дача появилась, все продукты стали свои, огромное количество банок с вареньем и соками на зиму запасала.

Сейчас силы у ветерана, конечно, не те, но на месте ей все равно не сидится, чуть увидит, где что не так лежит, сразу начинает порядок наводить. Читает газеты и радуется простому человеческому общению. Благо не только родные, но и многочисленные знакомые ее не оставляют. 9 мая я еще раз поздравила Анну Степановну с замечательным праздником — она призналась, что откуда только ей в этот день уже не звонили, и даже депутат в гости приходила. А, кстати, еще до нас к ней приезжал мэр Оренбурга Владимир Ильиных. Ветерана столь пристальное внимание не тяготит.