Бабушка научила вере, церковь — стойкости

В детстве в связи с переездами я часто меняла школы, поэтому одноклассников у меня много. Но одного из них – Сашку — я запомнила особенно. Он не являлся душой компании, по школьным коридорам обычно бродил один и всегда был, как говорится, на своей волне. Учился плохо, но, казалось, знал то, что другим было неведомо… После седьмого класса я перевелась в другую школу и больше его не видела. Только как-то в церкви на Рождество — в облачении священнослужителя. Хотя… показалось, наверное.

И вот спустя десять лет после окончания школы я узнала своего одноклассника Сашку в… известном оренбургско-швейцарском художнике Алексе Долле.

И забрел мальчонка в церковь…

Саша и живопись? Как-то не припомню, чтобы на уроках ИЗО он особо себя проявлял… Но, оказалось, я очень плохо знала своего одноклассника.

Маленькому Саше было пять лет, когда, заблудившись в родном Степном поселке, он забрел в красивое здание тогда еще строящегося храма Казанской иконы Божией Матери. Мальчонке там понравилось – уютно, свечки горят, «картинки» кругом красивые… И люди в этом доме его тепло приняли. Со временем Саша стал заглядывать в церковь все чаще и в итоге стал служителем храма — иподьяконом сначала митрополита Леонтия (которого сейчас хотят канонизировать), а затем и митрополита Валентина. Поэтому, оказывается, он так часто уроки пропускал (и тогда, в соборе, мне не показалось). А в старших классах и вовсе на школу времени не оставалось. Как книгодержец, правая рука митрополита, Саша везде был вынужден следовать за ним как тень.

Здесь же, в церкви, и родилась у Саши любовь к живописи. С интересом он наблюдал за иконописцами, потом сам стал овладевать мастерством. Но иконография канонична, ограниченна, а Саше в какой-то момент захотелось выйти за рамки. Поэтому он поступил на учебу в художественную школу.

— Сейчас, заходя в церковь, я как будто возвращаюсь в детство, в беззаботность (несмотря на то, что на мне с малых лет лежали серьезные обязанности), когда Оренбург был другим и бабушка молодая, — говорит художник.

Так уж вышло, что воспитывала Сашу бабушка по папиной линии Ираида. Нет, с родителями Алекса ничего не произошло, и у них, наверное, сейчас все хорошо. Но из роддома Сашку забрала бабушка. И дальше они вдвоем жили. Бабушка работала в кондитерском цехе, и Алекс вспоминает, как в детстве ждал на остановке автобус развозки, который прибывал в 18.15. Бабушка всегда приезжала с пакетом пирожных, которыми они вечерами объедались.

Женщина была рада работе внука в церкви, что, в общем-то, неудивительно. Она всегда поддерживала Сашу во всех его начинаниях, учила верить в себя. Как говорит Алекс, решающее влияние на его мироощущение оказала именно бабушка. И церковь. И, сколь ни странно это звучит, родителям своим Долль тоже благодарен. За то, что не было их в его жизни. «Они бы непременно оказали на меня влияние, и я бы стал совершенно другим человеком», — уверен Саша.

Без поддержки ничего бы не было

К 15 годам одноклассник мой с карьерой в церкви решил покончить — его взгляды стали несколько расходиться с церковными. В подробности вдаваться не будем. Но, как говорит Алекс, церковь внешняя и внутренняя отличаются друг от друга как белый и черный цвет…

И вскоре судьба дала будущему художнику толчок – дальние родственники из Швейцарии предложили ему приехать погостить. Здесь добавим, что Долль – это не творческий псевдоним, а настоящая фамилия Саши. Его предками были немцы, переселенцы из Баварии, которые осели в Оренбуржье.

Во время одного из своих визитов в Швейцарию Саша познакомился с профессором высшей школы живописи, и тот предложил ему обучение. Так Алекс, как его называли в Швейцарии, стал постигать искусство живописи и немецкий язык.

Когда из стен высшей школы вышел молодой, 21-летний художник Алекс Долль, на него обрушились слава и признание. Хотелось бы Саше, чтобы это было так, да не тут-то было. Вспоминает он, как первый год после выпуска бродил по Берну и плакал. Заходил в галереи, предлагал свои работы: «Надо?» — «Нет, не надо, — отвечали ему, — у нас все заполнено». «Ничего, наступит время, когда вам будет надо…» — думал художник. Алекс не сдавался, церковь научила стойкости.

Как ни крути, в современном мире, когда все уже давно придумано и людей сложно чем-либо удивить, молодому, никому не известному художнику практически невозможно пробиться без поддержки. Саша нашел ее у швейцарского фонда Ибрагима Кодры, парка-музея Swissminiatur («Швейцария в миниатюре») и супруги бывшего президента Республики Косово Марии Пацоли  (в девичестве — Шичкова) — уроженки Петербурга. Она-то и помогла Алексу организовать первую выставку.

Экспозиция прошла на высшем уровне. Уже в первый день одна треть работ Долля разошлась по частным коллекциям. И тут Алексу помогла Швейцария как таковая. В этой стране хорошо развит рынок искусства. Оно и понятно — совершенно иной уровень жизни.

— Как-то меня пригласили на открытие Почетного консульства России в Королевстве Лихтенштейн, — вспоминает Алекс. – И тогда один чиновник из Москвы, выступая со сцены, сказал, что никогда еще ему не доводилось видеть столько аристократов на один квадратный метр. Там были одни бароны, князья и принцессы.

А в 2012-м Алекс задумал приехать с первой выставкой в родной Оренбург. Как привлечь внимание местной аудитории? На помощь Алексу пришли его именитые друзья. Вместе с картинами молодой художник привез из Швейцарии целую делегацию, в составе которой оказались директор музея «Швейцария в миниатюре» Доминик Виньер, координатор проектов в Швейцарии Юлия Кассони, известный меценат, дипломаты, дочь писателя… На выставке яблоку было негде упасть!

Пущусь во все тяжкие

Придя посмотреть экспозицию Алекса Долля «Цветы» в Оренбургском музее ИЗО, я покорно бродила за художником, внимая каждому его слову. Силилась понять, чем же картины, на которых изображены только известные всем цветы, отличаются друг от друга. «Эта работа называется «Парад Победы», а эта посвящена женщине и чуду деторождения», — комментировал Алекс. «Вы видите здесь рожающую женщину?» — спросила меня тихонечко одна из посетительниц. Я отрицательно помахала головой. «Вот и я не вижу…» — задумчиво произнесла собеседница.

Чего греха таить, для меня, как и для той женщины, живопись — это березка, три медведя, «Мона Лиза» и «Девочка с персиками». Однако экспозиция Долля произвела на всех неизгладимое впечатление, потому что картины Алекса можно было не только увидеть, но и понюхать, услышать и даже надеть на себя! Совместно со своими друзьями, в том числе и с Марией Гриднёвой (сопрано) и Виталием Макаренко (баритон), художник разработал целый проект и смог угодить всем человеческим типам – визуалам, аудиалам и кинестетикам.

— Эта выставка не о цветах, а о людях, об их эмоциях и состояниях, но только со знаком плюс, — объяснил мне художник. – Я писал эти картины для себя, когда жил в Берлине. В этом тяжелом, структурированном городе, где по сей день основной архитектурой является нация, мне не хватало красок, цветов, жизни. Поэтому я там даже стены своего дома изнутри расписал цветами. А на карте Швейцарии скоро появится домик, расписанный цветами снаружи, – это наш совместный проект с туристической корпорацией, фондом им. Ибрагима Кодры и Юлией Кассони.

Обосновался Алекс Долль в самом сердце Швейцарии — в Берне. Там у него галерея, где он выставляет и продает свои работы.

Всегда было интересно, как у художника рождаются образы. Алекс признается: перед сном, когда еще не спишь, а находишься в состоянии полудремы.

— В подсознании начинают возникать какие-то совершенно необыкновенные идеи, — делится художник, — которые в любое другое время я бы не придумал. Они как будто не мои, приходят извне.

28-летний Алекс Долль не женат и потомством пока не обзавелся. Да и не собирается. Говорит, настоящий художник должен быть свободным. А кто же стакан воды в старости поднесет?

— Зачем мне вода в старости? – с улыбкой спрашивает Алекс. – В старости я планирую пить другие напитки. Как только мне исполнится лет 70 или 80, пущусь во все тяжкие. Ты меня не узнаешь.

К тому же на преклонный возраст Алекс запланировал реализацию нескольких небезынтересных, амбициозных проектов… Работу над ними начал уже сейчас, но их время пока не пришло – сегодня они непременно подвергнутся цензуре. А вот через несколько десятков лет мы о них услышим.

Евгения БОГДАНОВА

Фото из личного архива Алекса Долля